Інформаційно-ресурсний центр - Віртуальні виставки
06.05.2016 14:20 Обновлено 06.05.2016 14:34
Цикл выставок «Литературные юбиляры — 2016»
К 130-летию со дня рождения Н. С. Гумилева
Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду.
Как смутно в небе диком и беззвездном!
Растет туман… но я молчу и жду
И верю, я любовь свою найду…
Я конквистадор в панцире железном.
И если нет полдневных слов звездам,
Тогда я сам мечту свою создам
И песней битв любовно зачарую.
Я пропастям и бурям вечный брат,
Но я вплету в воинственный наряд
Звезду долин, лилею голубую.
Он с детства был верховодом и завоевателем. «Я хотел все делать лучше других, всегда быть первым. Во всем. Мне это, при моей слабости, было нелегко. И все-таки я ухитрялся забраться на самую верхушку ели, на что ни брат, ни дворовые мальчики не решались. Я был очень смелый. Смелость заменяла мне силу и ловкость. Но учился я скверно. Почему-то не помещал своего самолюбия в ученье. Я даже удивляюсь, как мне удалось кончить гимназию. Я ничего не смыслю в математике, да и писать грамотно не научился. И горжусь этим. Своими недостатками следует гордиться. Это их превращает в достоинства», — вспоминал зрелый Гумилев. И частично наговаривал на себя. Всю жизнь он упорно учился, если хотел овладеть каким-то делом. Своими недостатками не только гордился, но умел превращать их в достоинства благодаря большим волевым усилиям.
Родился Николай Степанович Гумилев 3 (15) апреля 1886 года в Кронштадте. По выходу отца (морского врача) в отставку, семья переехала в Царское Село, оттуда — в Тифлис. В газете «Тифлисский листок» в сентябре 1902 года было напечатано первое стихотворение Гумилева. В последнем классе гимназии, уже в Царском Селе, выпустил в свет сборник стихов «Путь конквистадоров». Сборник попал на глаза Брюсову, и мэтр благожелательно отметил ряд, на его взгляд, удачных образов.
В 1907 году Гумилев уехал в Париж. В Сорбонне он учился плохо, зато затеял издание литературного журнала «Сириус». В Париже вышел сборник стихов «Романтические цветы». Давно увлеченный мечтой об Африке, поэт просил у отца денег, но тот посчитал такое путешествие совершенно пустым занятием. Гумилев, экономя деньги, которые посылали ему на жизнь, все же совершил поездку в Африку, навсегда заболев любовью к ней.
Вернувшись в 1908 году в Петербург, Николай Гумилев активно вошел в литературную жизнь столицы. Сергей Маковский, блестящий критик, журналист, в своих мемуарах вспоминает юного поэта-царскосела: «Юноша был тонок, строен, в элегантном университетском сюртуке, с очень высоким, темно-синим воротником, и причесан на пробор тщательно. Но лицо его благообразием не отличалось: бесформенно-мягкий нос, толстоватые бледные губы и немного косящий взгляд (белые точеные руки я заметил не сразу). Портил его и недостаток речи: Николай Степанович плохо произносил некоторые буквы, как-то особенно заметно шепелявил, вместо «вчера» выходило у него — «вцерла».
В следующий раз он принес мне свой сборник. Стихотворения показались мне довольно слабыми даже для ранней книжки. Однако за исключением одного — «Баллады»: оно поразило меня трагическим тоном, вовсе не вязавшимся с тем впечатлением, какое оставлял автор сборника, этот белобрысый самоуверенно-подтянутый юноша.
Понравилось мне и то, что не принадлежал он, в сущности, ни к какому литературному толку. Его корежило от реалистов-бытовиков, наводнявших толстые журналы, но он считал необходимым бороться и с десятилетним «символическим пленением» русской поэзии, как он говорил. Об «акмеизме» еще не было речи, но Гумилева тянуло прочь от мистических туманов модернизма. Он верил в свою миссию реформатора, в нем ощущалась не только талантливость, но и свежесть какой-то своей поэтической правды.
Стихи были всей его жизнью. Никогда не встречал я поэта до такой степени «стихомана». В связи отчасти с этим стихотворным фанатизмом была известная ограниченность его мышления, прямолинейная наивность суждений. При этом — неистовое самолюбие! Он никогда не пояснял своих мыслей, а «изрекал» их. Вообще было много детски-заносчивого, много какого-то мальчишеского озорства в его словесных «дерзаниях». Все это вызывало несколько ироническое отношение к Гумилеву со стороны его товарищей по перу. Многие попросту считали его «неумным»...
Гумилев любил книгу, и мысли его были книжные, но точными знаниями он не обладал ни в какой области, а язык знал только один — русский, да и то с запинкой (писал не без орфографических ошибок, не умел расставлять знаков препинания, приносил стихи и говорил: «А запятые расставьте сами!»).
Тем не менее я Гумилеву верил; что-то в нем меня убеждало, и я отстаивал его во всех случаях».
25 апреля 1910 года Гумилев, «повеса из повес, влюбчивый до крайности и привыкший «побеждать», женился на Анне Горенко (Ахматовой). Свадебное путешествие они совершили в Париж. А уже осенью, оставив молодую жену дома (поселились они в имении Гумилева Слепневе), выпустив в свет книгу стихов «Жемчуга», Николай вновь уехал в Африку.
Нелегко поэту примирять поэтическое «своеволие», жажду новых и новых впечатлений с семейной оседлостью и с любовью, которая тоже была нужна ему, как воздух... С этой задачей Гумилев не справился, он переоценил свои силы и недооценил женщины, умевшей прощать, но не менее гордой и своевольной, чем он.
Отстаивая свою «свободу», Гумилев часто уезжал, пропадая до поздней ночи, и даже не утаивал своих «побед». Ахматова страдала, но все прощала. Ее любовь побеждала страдание:
Все равно, что наглый и злой,
Все равно, что ты любишь других.
Предо мной золотой аналой
И со мной сероглазый жених.
Гумилев был решительно против писательства жены. Она не печаталась в журналах, Николай «не позволял». Позже он первый восхищался талантом жены и, хотя всегда относился ревниво к ее успеху, считал ее лучшей своей ученицей-акмеисткой.
Родившегося в 1912 году у Анны Андреевны сына, которого крестили Львом, вынянчила мать Гумилева. Ахматова в стихах называла себя «дурной матерью», но всей своей последующей жизнью показала, что это неправда. Она любила сына самоотверженно. Скорее Гумилев мог считать себя «дурным отцом».
Всему приходит конец, даже любовному долготерпению. После одного из своих «возвращений», Гумилев почувствовал, что теряет жену, почувствовал с тоской и покорностью:
Знай, я больше не буду жестоким,
Будь счастливой, с кем хочешь, хоть с ним.
Я уеду далеким, далеким
Я не буду печальным и злым.
В 1918 году Гумелев развелся с Ахматовой и женился на Анне Энгельгардт, у которой вскоре родилась дочь.
Несмотря на перипетии личной жизни, творческая деятельность Гумилева была весьма активной. В 1911 году Николай Степанович организовал «Цех поэтов», в недрах которого и возникло новое направление в русской поэзии — акмеизм. В статье «Наследие символизма и акмеизм» Гумилев писал: «На смену символизму идет новое направление, и как бы оно не называлось, акмеизм ли (от слова «акмэ» — высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора) или адамизм (мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь), во всяком случае, требующее большего равновесия сил и более точного знания отношений между субъектом и объектом, чем то было в символизме.»
Гумилев придал поэтической работе строго цеховую форму. Во главе «Цеха поэтов» стояли синдики — уже сложившиеся мастера — Гумилев и Городецкий. Им помогал стряпчий Д. В. Кузьмин-Караваев. Синдикам подчинялись подмастерья, которые обязаны были работать над своими произведениями, не проявляя никакого своеволия и слушаясь синдиков. Кроме акмеистических журналов «Гиперборей» и «Аполлон», подмастерья нигде не могли печатать свои произведения без специального разрешения.
В 1913 году Гумилев вновь едет в Африку с командировкой от Академии наук. В августе 1914 года, в самом начале Первой мировой войны, Гумилев вступил добровольцем, «охотником», как тогда говорили, в лейб-гвардии Ее величества уланский полк, входивший в состав 2-й гвардейской кавалерийской дивизии конницы хана Нахичеванского. В «Записках кавалериста», появлявшихся с февраля 1915 по январь 1916 года в газете «Биржевые ведомости», Гумилев подробно рассказывал о виденном на фронте.
За проявленное мужество Гумилев в декабре 1914 г. получил звание ефрейтора и Георгиевский крест IV степени, а в январе 1915-го был произведен в унтер-офицеры и удостоен второго Георгиевского креста — ІІІ степени. В мае 1917 года — назначен в русский экспедиционный корпус, находившийся в расположении союзников.
Революция застала офицера Гумилева в Европе. Он не торопился в революционную Россию, намеревался вместе с другими русскими легионерами в составе войск Антанты отправиться в обожаемую им Африку. Не получилось. В апреле 1918 года Гумилев вернулся в Россию, уже большевистскую. Как встретил он революцию? Прежде всего в трудах творческих и просветительских. Вышли его сборники «Колчан», «Костер», «Фарфоровый павильон», африканская поэма «Мик», перевод вавилонского эпоса «Гильгамеш». Гумилев входил в редколлегию издательства «Всемирная литература», руководил Союзом поэтов Петрограда, выступал с многочисленными лекциями, создал второй «Цех поэтов». Он много писал в те годы, то были годы расцвета его литературного дарования, он писал все лучше. В книгах «Костер», «Шатер», «Огненный столп» Николай Гумилев предстал перед читателями поэтом, действительно создавшим свой собственный, ни на какой другой непохожий мир.
Как офицер, Гумилев не примкнул ни к красным, ни к белым. Как он относился к новой власти? Точно известно одно: у него нет ни одного антисоветского стихотворения. Но в ночь с 3 на 4 августа 1921 года Н. С. Гумилев был арестован по обвинению в участии в контрреволюционной Петроградской боевой организации (ПБО), возглавляемой профессором В. Н. Таганцевым.
О так называемом «деле Таганцева» было подробное сообщение в газете. Про Гумилева там сказано следующее: «Гумилев Николай Степанович, 33 лет, бывший дворянин, филолог, поэт, член коллегии издательства «Всемирной литературы», беспартийный, бывший офицер. Участник ПБО, активно содействовал составлению прокламаций контрреволюционного содержания, обещал связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов, которая активно примет участие в восстании, получал от организации деньги на технические надобности». Решение суда — расстрел. 24 августа 1921 года Гумилев был расстрелян.
Понять поэта — значит разгадать его любовь. Любовью Николая Гумилева была поэзия. Он не был мыслителем, не обладал умом, проникающим в глуби стоящих перед человечеством вопросов, да и жизненный путь свой закончил слишком рано, но его стихотворения «достигают прелести совершеннейших образцов русской лирики».
Шестое чувство
Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.
Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.
Как мальчик, игры позабыв свои,
Следит порой за девичьим купаньем
И, ничего не зная о любви,
Все ж мучится таинственным желаньем;
Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья;
Так век за веком — скоро ли, Господь? —
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.
Ангел боли
Праведны пути твои, царица,
По которым ты ведешь меня,
Только сердце бьется, словно птица,
Страшно мне от синего огня.
С той поры, как я еще ребенком,
Стоя в церкви, сладко трепетал
Перед профилем девичьим, тонким,
Пел псалмы, молился и мечтал,
И до сей поры, когда во храме
Всемогущей памяти моей
Светят освященными свечами
Столько губ манящих и очей,
Не знавал я ни такого гнета,
Ни такого сладкого огня,
Словно обо мне ты знаешь что-то,
Что навек сокрыто от меня.
Ты пришла ко мне, как ангел боли,
В блеске необорной красоты,
Ты дала неволю слаще воли,
Смертной скорбью истомила... Ты
Рассказала о своей печали,
Подарила белую сирень,
И за то стихи мои звучали,
Пели о тебе и ночь, и день.
Пусть же сердце бьется, словно птица,
Пусть же смерть ко мне нисходит... Ах,
Сохрани меня, моя царица,
В ослепительных таких цепях.
< Попередня | Наступна > |
---|